Что Соня видала

[Эрик М. Кауфман]

[НекрЫсь]

Раз уж к слову пришлось, кто-нибудь мне объяснит, что значит это "небо в алмазах"? Соня говорила это дяде Ване в явно положительном ключе, но у Чехова все все время говорят какие-то подслушанные им на даче Левитана и понятные одному Левитану присказки. Однако недавно я услышал эту же присказку от М.Ефремова. Его спрашивала девушка "Что тебе обещал твой враг", а Ефремов ей: "Он мне обещал небо в алмазах". Понятно что ничего хорошего. Откуда это выражение, и есть ли у него осмысленное однозначное значение?
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[МаКс]

Соня говорит не "увидим небо в алмазах", а "увидим все небо в алмазах" - разница небольшая, но это разница между устоявшимся выражением и только что придуманным автором образом. То есть без подтекстов - увидим сверкающее, как будто покрытое алмазами небо. Рай, то есть, увидим.
А потом уж это стало почти ругательным - я тттте покажу. гад, небо в алмазах! "увидишь ты у меня, сволочь, красивую жизнь, увидишь, тварь, херувимов с серафимами".
_________________
Летел и таял

[НекрЫсь]

Ну хорошо, потом оно стало ругательным, у чехова это небольшая разница от устоявшегося (ты думаешь, это фимиам? - нет, это рододендрон), а устоявшееся то значение в чем заключается и откуда взялось?
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[х]

мне тоже кажется что речь о рае. а вообще забавно - интернет в своих изысканиях дальше Чехова не идёт

[НекрЫсь]

Да нет, Соня-то понятно о чем говорила, в меру способностей, дарованных богом и автором. Но не с потолка же этот странный образ был взят? Я так понял реплику Эрика, что есть устойчивое словосочетание, или цитата причем англоязычные. Вряд ли это переложение Чехова?
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[Эрик М. Кауфман]

Это была перефразированная цитата из песни "Битлз" "Люси в небе с алмазами" (Lucy in the Sky with Diamonds), также известной как "Люси в облаках с бриллиантами". Первые буквы слов в оригинальном названии (артикли и предлоги не считаются) складываются в аббревиатуру LSD — собственно, из-за этого у меня и возникла ассоциация. Кстати, сами "битлы" отрицали "наркотический" смысл песни и утверждали, что не замечали получившейся аббревиатуры, пока об этом не стали говорить.

Насколько мне известно, в данном случае никакой связи с Чеховым нет. По очень популярной в России, но, скорее всего, все-таки относящейся к области легенд версии, песня посвящена Людмиле Зыкиной, которая однажды, будучи в США, якобы выступала в одной "сборной солянке" с "Битлз". Согласно этой версии, музыканты были очень впечатлены как самим выступлением советской эстрадной дивы, так и ее концертным платьем голубого цвета, усыпанным настоящими бриллиантами, что и вдохновило Леннона и Маккартни на создание песни "Люси в небе с алмазами".

Однако более близкой к реальности является версия, согласно которой песня посвящена однокашнице сына Джона Леннона Джулиана — Люси Водден, в замужестве О'Доннелл. В 1966 году трехлетний Джулиан Леннон нарисовал в детском саду портрет нравившейся ему девочки и показал отцу, назвав рисунок: "Люси в небе с алмазами". Сплавив впечатление от рисунка с кэрролловскими мотивами (конкретно с Алисой, плывущей в лодке), Джон Леннон на пару с Маккартни и создал песню. Люси О'Доннелл скончалась 28 сентября 2009 года в Великобритании в возрасте 46 лет.


_________________
Конечно, я — засасывающая черная дыра хаоса... Но все-таки... я довольно классный!
(с) Хэнк Моуди

Если не встанешь на какую-либо сторону, то становишься врагом для всех.
(с) Раде Шербеджия

[х]

ну битлы то после Чехова её спели

[НекрЫсь]

Вот к тому вопрос и сводился - если два достаточно далеких друг от друга автора употребляют одну и ту же сложную в логическом понимании фразу, возникает ощущение, что она восходит к одному источнику. Это интересно было бы исследовать, тем более что исходные данные изложены достаточно ясно.
Версию о том, что Чехов гениально предвидел изобретение ЛСД я не рассматриваю.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[Эрик М. Кауфман]

Ну, Чехов-то вроде никакую Люсю не поминал! И вообще-то, выражения не идентичны: небо в алмазах — небо с алмазами. Есть разница. А самое главное — что-то я сильно сомневаюсь, что трехлетний Джулиан Леннон читал Чехова. Так что, на мой взгляд, не обязательно восходят.

По поводу же конкретно чеховского "неба в алмазах", оказывается, еще в 1968 году всё достаточно подробно растолковал некто Борис Самойлович Шварцкопф в своей статье.
_________________
Конечно, я — засасывающая черная дыра хаоса... Но все-таки... я довольно классный!
(с) Хэнк Моуди

Если не встанешь на какую-либо сторону, то становишься врагом для всех.
(с) Раде Шербеджия

[НекрЫсь]

Спасибо конечно, хотя говоря о высказываниях двух авторов, восходящих к общему источнику я имел в виду не Леннона и Эрика, восходящих к Чехову разумеется, а Леннона и Чехова восходящих к еще кому-то. Вот это было бы интересно понять.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[Эрик М. Кауфман]

По-моему, всё понятно: не восходят!
_________________
Конечно, я — засасывающая черная дыра хаоса... Но все-таки... я довольно классный!
(с) Хэнк Моуди

Если не встанешь на какую-либо сторону, то становишься врагом для всех.
(с) Раде Шербеджия

[НекрЫсь]

Я понимаю, что гугл не находит. Но вот же товарищ пишет: "все небо в алмазах" - только что пришедшее в голову автору выражение отличается от устоявшегося "небо в алмазах". Интересно было бы уточнить значение существовавшее до Чехова.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[Эрик М. Кауфман]

Почему не находит? Находит. Только не "гугл", а "яндекс". Если ты найдешь "небо в алмазах" до Чехова — честь тебе и хвала.

[х]

немного предистории:
"В 1962 году в литературе появилось новое имя — И. Грекова, автор рассказа “За проходной”, напечатанного в “Новом мире”. За ним последовали — в том же журнале — рассказ “Дамский мастер” (1963, № 11) и повесть “На испытаниях” (1967, № 7). И. Грекова сразу заняла заметное место в новомирской прозе...."(с)из одной статьи..отношение к ней было неоднозначное.был шум вокруг псевдонима - предполагали даже что за ним скрывается какой-то математик..и вот на фоне это шума возникла переписка(с 1969 по 1984) этой самой Грековой и Л. М. Цилевича, филолога и литературоведа.автора,кстати,"Сюжета чеховского рассказа"(1976г)и вообще члена чеховской комиссии РАН.мне кажется если присмотреться пристальнее к ней, то будет понятно что автором "неба в алмазах" был таки Чехов.

Л. М. Цилевич послал Елене Сергеевне свою книгу “Сюжет чеховского рассказа” и письмо: “В этой книге не рассматривается творчество писательницы И. Грековой, но — она имеет к ее творчеству самое прямое отношение: с точки зрения пути, которым автор пришел от советской литературы — к Чехову. Путь этот пролегал как раз через исследование рассказов И. Грековой — представительницы чеховского направления в современной литературе.....”.

она ответила так:

“Сердечно благодарю Вас за книжку. Я ее прочла в тот же день, как получила, и прочла с большим интересом и удовольствием. Разумеется, мне очень лестно Ваше — хотя бы отдаленное! — сближение меня с Чеховым. Это — один из любимейших моих писателей. Его “непрямая” манера говорить о жизни, так хорошо прослеженная Вами в книжке, кажется мне недостижимым образцом. Сметь писать как бы “ни о чем”, а на самом деле — обо всем сразу!

У Чехова я люблю почти все, кроме некоторых ранних вещей (“Цветы запоздалые” и т. п.) и всех пьес. В пьесах меня царапают пошловатые высокопарности типа “неба в алмазах”, речевой сор (например, слово “мерехлюндия” в устах Маши или, скажем, “дивная, роскошная женщина!” Так и вспоминаешь ремарку Панферова в пьесе “Когда мы красивы”: “Бурно ласкает ее всю”). Однако, несмотря на эти “огрехи”, Чехова целиком я люблю безмерно...”.

Возникла полемика. “Мне кажется, — писал Л. М. Цилевич — что Ваше неприятие пьес Чехова основано на недоразумении. И “пошловатые высокопарности”, и “речевой сор” — это не “огрехи” Чехова, а выражение, проявление “огрешности”, присущей его героям: и селадонства Астрова, и сентиментальной мистичности Сони, и нарочитой грубости Маши. Все они — люди, “святые и грешные”, и отвечают за свои грехи они, а не автор; вот если бы слова эти были в ремарке (как у Панферова), тогда можно было бы упрекать Чехова.

Грекова возразила: “Ваша защита пьес Чехова, доведенная до крайности, могла бы полностью выхолостить авторское лицо из любой пьесы. Автор все-таки любит некоторых своих героев, и для меня (непрофессионала) совершенно ясно, что он любит трех сестер, любуется ими, и, когда Маша говорит “Дорогие мои сестры! Томится душа моя! Хочу исповедоваться...” или что-то в этом роде, он и в мыслях не имеет ее карикатурить или высмеивать. Ее дешевые “духи” (в разговоре) его (автора) чаруют без малейшей иронии. И, уверяю Вас, иной раз сам Чехов (буквально от своего лица) высказывает что-то в этом роде, этакую пошлятинку типа “Дуся моя! Лошадка моя!” и т. д. Тут Вы меня не переубедите. Чехов — потрясающе гениальный писатель, один из любимейших моих во всей мировой литературе, но кое-что от своего мещанского воспитания он так и не преодолел, и именно это меня раздражает в его пьесах. Тургенев, куда более слабый писатель, но сохраняет во всех своих вещах повадки “барина”, — а на Чехове — родимые пятна мелочной лавки... К счастью, я не литературовед, а то меня раздраконили бы собратья за такие еретические мысли..."

В 4-м сборнике “Вопросы сюжетосложения” было три статьи о Чехове: статья Левитан “Сюжет и композиция рассказа А. П. Чехова “Скрипка Ротшильда”” и две статьи Цилевича: “О многоплановости чеховского сюжета” (анализ рассказа “Враги”) и “Сюжет и слово в чеховском рассказе”.
В письме Грековой есть и об этом:

“Больше всего в сборнике мне понравилась статья Л. С. Левитан, в самом деле по-новому повернувшая тему, на которую уже много писали. Полное развенчание молодой пары — Ани и Трофимова — очень мне по душе. Интуитивно они были мне всегда противны. Впрочем, мне вообще противны “положительные образы” в пьесах Чехова с их пышнословием (“небо в алмазах...”). Идея автора статьи, что ряд героев пьесы — “ниже любви”, очень верна, но, по-моему, может быть отнесена и к многочисленным героям других пьес Чехова, где, по мнению самого Антона Павловича, “пять пудов любви”. Но любовь ли то, что измеряется пудами? Вообще, в статье Л. С. Левитан мне понравился замах на “якобы-прекрасное” в драматургии Чехова. Вот так же бы ударить по всем этим Тузенбахам с их предчувствием “огромной бури”, с их дурацкими порывами в будущее, “тоской по труду”, по всем этим поэтическим “сестрам”, “дивным, изящным женщинам”... “Забытый Фирс” — это гвоздь, заколоченный в лирически-возвышенный образ Ани.

в общем примеров склонения Антон Палыча исследователем и писательницей в переписке можно привести ещё много,но по моему их достаточно, чтобы понять, что все чеховские "красивости" они приписывают только лично ему самому.