Путь на Котасму

[НекрЫсь]

В конце мая умерла писательница и переводчик Галина Усова. Та самая старушка, которая продавала свои книги на станции метро "Политехническая". Тот самый переводчик, в чьих переводах мы читали Гарднера, Милна, Хайнлайна и в первую очередь - Киплинга.

Гоша Кобиашвили купил у неё книгу в Рощино. Я успел познакомить её с дочкой, мы купили книжку про пеликана, но я так и не смог втолковать пожилой женщине, почему мне так важно высказать ей своё почтение. Она почти ничего не слышала.

А дело было так
в далёком 1980 году Галина Усова опубликовала в ленинградском детском журнале "Искорка" фантастическую повесть "Тайна кошачьего племени" в заглавии которой была замечательная иллюстрация, казавшаяся мне тогда очень большой, просто огромной. Если можно говорить, что "произведение оказало огромное влияние" про дошкольника семи лет, то это именно тот случай. Без преувеличения "Тайна кошачьеего племени" несколько лет была для меня тем, чем, например, многие годы спустя стал "Червь на осеннем ветру" - своеобразной "Библией", книгой объясняющей практически весь окружающий мир, дающий ответ, как на этот мир смотреть.

Конечно нужно делать скидку на возраст и тематику. В том же году мне подарили котёнка и повесть о том, что кошки потому такие загадочные, что они и не кошки вовсе, а внедрённые на землю биороботы с далёкой планеты, причем планеты погибшей, своеобразные "забытые штирлицы", которые продолжают свою работу, хотя им некуда возвращаться - не могла не найти отклика в сердце. В повести мальчику тоже дарили котёнка, и этот котёнок был крутейший резидент, потому что он был дымчатый. Мой котёнок был чёрный, и вот уже я начал рисовать иерархию званий в подпольном обществе кошек, куда меня - за особые заслуги и личную дружбу с котёнком - конечно же приняли, одного из немногих двуногих. Дальше я естественно начал писать "роман с продолжением", для чего стал издавать собственную "газету" на двойном листочке, выдранном из тетрадки. Воспроизвести заглавный рисунок у меня получалось-лось плохо, но я старался. Потом рассказы о "кошачьем обществе" (которыми я по секрету делился со всеми, кто соглашался слушать) приобрели множество подробностей, сводящихся к полной опасности жизни подполья. Подполье я представлял себе плохо - оно должно было с кем-то бороться, но не с людьми же! Поэтому наше "кошачье общество" напоминало скорее не партизанский отряд великой отечественной, а большевистскую ячейку до революции, или "неуловимых" в Гражданскую - бороться то мы боремся, но по сути все тут свои, просто разных убеждений. Кошки были хорошие - следовательно коммунисты, и я обычно произносил хорошо продуманную фразу: "мы боремся с собаками, у которых анархизм и с мышами у которых капитализм". Получалось вполне по-советски - белогвардецы конечно плохие, но их давно погнали, царь только в сказках, а вот эсэры, это и правда опасно. Почему у мышей капитализм - не знаю. Но с "Ловушкой для кошек", которую мне предстояло увидеть через восемь лет это сочеталось прекрасно.

В четвёртом классе моего кота сбила машина, и история закончилась. Вернее - поменяла своё направление. Из руин детской мечты меня поднял доблестный рыцарь Айвенго.

Но четыре года книга Галины Усовой была для меня главной.
Узнав о смерти писательницы я понял, что без картинки прощание будет неполным, а сканов в сети найти не удалосьлось. Журнал "Искорка" в институте гриппа найти непросто, но я его нашёл по интернету в городе Дмитрове московской области, как туда попала подшивка ленинградского журнала я не знаю. Её мне прислали по почте.

И только сейчас я обнаружил, что все годы фанатского перечитывания, я неправильно читал название планеты откуда родом кошки. Я думал, она КотАСма. А она - не врал Грибник - всё-таки КотСАМа, в смысле, что "КОТ ходит САМ по себе".

Так что, Галина Сергеевна, вам счастливого пути на Котсаму.

А я уж дальше, к своей Котасме отправлюсь.


_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum