Творческая корь

[НекрЫсь]

Как и следовало ожидать, Дж.Роулинг слова не сдержала, и последняя книга о Поттере оказалась далеко не последней. Вроде бы можно было бы не обращать внимания не все эти "последние концерты прекрасной группы Ленинград", если бы практика не показывала - в итоге подобной суеты рано или поздно повсюду остаются лица исключительно Шнурова и Путина (если переводить на местные координаты). То есть царя и шута. И уже эти шуты потом снимают добрые мультфильмы и сочиняют кино про порядочность. Получается плохо, но никого больше же не осталось.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Экзамены в высшей режиссерской школе "Ленфильма" выгодно отличаются от других гуманитарных монастырей. Здесь нет зловещих инквизиторских замашек Академии, где вдруг входят какие-то несуразные бородачи и начинают внаглую спрашивать лекции, которых не читали, с побелевших от ужаса краснодипломников, которые прекрасно видят, что красные дипломы им уже подписаны, но все равно нервно шелестят букетами и конфетами. Здесь нет разухабистости "кулька", где на вручении дипломов вдруг начинают хвалить студентку за танцы на столе. Здесь нет нервного скольжения взглядом по списку благонадежных, как во ВГИКЕ,здесь нет даже обязательной лекции о величии Чехова, как в ките.
Все демократично и просто. Не столько выпендриваемся, сколько смотрим кино.

И все же... И все же...
Студент показывает материал, фонограммой к которому служат 3 (прописью - три) ноты, которые все повторятся, повторяются. десять минут повторяются. После просмотра почтенный преподаватель (это не его студент( спрашивает, очень корректно и вежливо: а вы почему так сделали? Вы, может быть хотели создать атмосферу безысходности, чтобы зритель чувствовал, что не может больше выносить тяготы бытия? Или, представить, боже упаси, собой бюджет хотели на Руси?
Студент отвечает:
- Я так сделал, потому что, честно говоря, я украл этот прием у Карвая.
Ну ладно, бывает. "Честно говоря, я украл".
Но тот же почтенный преподаватель вскакивает, когда вопрос задают уже его студенту. Вопрос пустяковый - у того в фильме главный герой вскрыл себе ножом брюшную полость и вытащил оттуда не кишечник, как вы ожидали, а сердце, и пошел с этим сердцем гулять по городу. И вот - уже другой почтенный человек - спрашивает, что это за хрень, но поскольку и он корректен, вопрос звучит так, "не шутка ли это".
Студент (к слову сказать мой добрый знакомый, славный парень и талантливый человек) пытается пролепетать, что это не шутка, а суровая правда жизни. Но тут вскакивает первый преподаватель, и с достоинством парирует:
- Может не всем понравится то, что снял мой студент, но по крайней мере его творческий почерк запомнится и ни с кем не спутается!
Тут студент вспоминает что его учили говорить во всех случаях жизни и произносит с вызовом:
- А мне понравилось, что у меня получилось. Хороший мы фильм сняли.

Всё это живо напоминает беседу каких-то сказочных героев:
- Виконт, а почему вы вышли на городскую пристань в нижнем белье?
- Да потому, что я украл это белье у самого маркиза де Сквера!
- А, ну тогда конечно...
- В свою очередь спрошу, барон, вас не смущает, что ваш сын собрался плыть в дырявой лодке, он же в ней потонет?
- А зато, согласитесь дыры в моей фамильной лодке, хотя она и не всем нравится, так оригинальны, что ее ни с какой другой не спутаешь!
Вопросы остались неотвеченными. Ответы удовлетворили только отвечавших. А беседа происходила при правлении Голого Короля.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Как ни удивительно, но видимо сообщение в эту тему.

В метро, где реклама, как я уже отмечал, сильно обеднела за последние три года, все еще жива традиция делать рекламные плакаты сериями. В благополучные времена лихих девятностых какое-нибудь агенство Коммет, вешало например, прямо на стекла прозрачные наклейки с цитатами из мировой поэзии, причем выбирали что-нибудь позаковыристей, вроде "О рассмейтесь смехачи" или "Али глядит в окно вагона". И ездили люди, и недоумевали, но при этом с интересом ждали, что там в следующем выпуске будет.

Девяностые давно прошли, а из таких вот плакатов с продолжением осталась кажется только вербицкая, вербицкая и трижды тридцать раз вербицкая со своим бесконечным "жи ши пиши".

Но традиция жива. И вот, к дню снятия блокады появилась новая серия плакатов. Очень суровые, в выцветших тонах, с черно-белыми фотографиями посредине. На фотографиях показано, что в осажденном городе люди продолжали отмечать новый год, играли в хоккей и играли свадьбы. Это прекрасные фотографии. Может быть не для рекламных постеров, а для книги, для неброского сайта на который заглянешь, и поймешь, что жизнь сильнее всего.

И каждый из этих плакатов надписан видимо кем-то долго придумывавшейся фразой - "Искусство выжить".

И сразу от плакатов вместо жизнеутверждающего пафоса повеяло чем-то угрожающим. Какой-то "Наукой побеждать", как известно написанной для солдат в качестве инструкции по воинскому делу. "Штык не обмишулится, Суворов говорил..." Ну солдатам, положим, это нужно - четкое наставление. А вот это искусство - оно кому адресовано? Едущим в метро? То есть это не память о погибших в войне, это не сочувствие к блокадному городу, из нашего далекого завтра, а это какой-то урок нам? Какое-то наставление к действию? Простите, а где нам может пригодиться это искусство? В огненном кольце продуктовых санкций? В безнадежной бескормице зарплат врачам по восемь тысяч? В гнетущей невозможности купить сыр камамбер в гипермаркете?

Или мы должны воспринять тяжелейшие страницы истории, как какую-то отработку полезных навыков? В смысле - какие молодцы были, у них хлеба по 125, а они в хоккей играют. Вот выдумщики, вот ловкачи. Не мужество, заметьте, не сила характера, не воля к жизни - это называется теперь "искусство". Вот тонет корабль, например, все потонули, а несколько моряков вывернулись из водоворота, и плывут к берегу в ледяной воде. Мы вешаем их фотографии в метро и пишем - "слаженность гребков, и грамотная работа ногами - вот что поможет им выжить". Ну ну. Я посмотрю на авторов рекламной серии когда под ними потонет титаник, как они станут загребать и работать ногами.

Нет никакого искусства выжить, искусства не стать каннибалом, искусства не стать подлецом - такого, чтобы можно было ему научиться. Все эти "искусства" называются просто: "быть нормальным человеком", а выполняются очень сложно. Поэтому вероятно, какие-то, а может быть и все черно-белые фотографии с праздниками и развлечениями в осажденном городе не отражают истинного положения дел там. Что точно важно было - сделать эти фотографии. Они помогали, и это тот случай, когда это не назовешь пропагандой.

А то, что происходит сейчас никак иначе назвать нельзя. Эй вы, в метро, чего такие мрачные едете? Может, чего-то не нравится? Чем же вы недовольны, мерзавцы, когда ваши деды в блокаду в футбол играли!

И змея рекламной броской неразборчивости грозно загремела своей погремушкой...
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

В результате спора об уместности упоминаний Вс.Кочетова в соседстве с приличными людьми я решил не лениться, и побороть предвзятость. В смысле взять какой-нибудь роман Вс.Коч. не относящийся к конкретным разборкам с современниками. Не "памфлет", в идиотском понимании этого слова середины двадцатого века. Не бесогонную публицистику.

Раздобыл "Угол падения". Он оказался в том сахарном мешке, который мне привез из Кингисеппа Цвах и который я потихоньку переправляю Федоровскому.

Ну что вам сказать? Может кто помнит "Завещание Шерлока Холмса", над которым я тут на форуме долго потешался. Там, как вы помните, легко удалось раскопать более трехсот нелепиц, стилистических корявостей, смысловых идиотизмов. "Гудини сделал глубокий реверанс". "Холмс погрузил нос в чашку чая". "Дом вибрировал каждой клеточкой".

Вот у Кочетова этого нет. Совершенно нет. Всё написано грамотно, понятно, зримо. При этом надо учесть, что человек печатал на машинке, и стилистической правки в "Ворде" у него не было. Говоря попросту - это советский писатель - грамотный и обученный писать. Да, это писатель-фунционер, да, с моей точки зрения - мракобес и сталинист, но по русскому у него пятерка.
А по литературе? А по литературе, я бы сказал, незачет.
Еще раз - дело не прямо в идеологии. Понятно, что он за красных, понятно, что Зиновьев, как только появился, видно что гадина, а Сталин даже если мимо прошел, то в усах такая мудрая улыбка прячется, что белые тут же бегут.
Это всё враньё, но это враньё в рамках поставленной задачи. Он же хочет рассказать, как и почему Юденич не взял Петроград в девятнадцатом.
Так вот нету там "как и почему".
Кочетов рассказал, как и почему красивая жена брата главного героя оказалась такой тварью, такой продажной тварью, такой слабой и жалкой продажной тварью, с которой соскользнуло одеяло, обнажая... У Кочетова во всех романах есть коварная, продажная, крутобедрая тварь, с которой что-то соскальзывает. И в каждом романе есть настоящая советская девчонка, которая лузгает семечки. В данном случае вместо семечек нос - она его утирает, из него течет, она им хлюпает, шмыгает, и вся в соплях. Наша девчонка, никакой крутобедрости, ничего не сползает. Точно так же различаются и другие герои. Если путиловец, или красноармеец скажет что-нибудь "с добрым матерком", или расскажет анекдот про половые органы, это наш парень. Если говорит (на территории Петрограда) о гуманизме, курит хорошие папиросы, или целует ручку даме, это эсэр, или замаскированный поручик, подонок, которого лучше сразу застрелить, а то уйдет. Если белогвардейский офицер (на территории занятой белыми) говорит о гуманизме, это хороший парень. Скоро он Если он вдруг начнет хвалить Ленина, застрелит из браунинга несколько жандармов, перебежит к нам, мы его возьмем в военспецы. В то же время, если он уже военспец, он скорее всего сволочь проклятая, он обязательно запутается в приказаниях, уронит рацию в речку, получит поленом по башке, и сделает это потому, что нет в нем матросской косточки и вообще у него дядя в учредительном собрании заседал. В лучшем случае его расстреляют. В худшем, он перебежит к могучим и суровым оркам - эстонцам, которые его унизят, посадят в концлагерь, продадут англичанам, и там он погибнет от непристойной болезни в каком-нибудь придорожном эстонском кабаке с чахлой геранью и мухами в супе.

Это соотношение сохраняется в романе с удивительной стабильностью. Ничего, кроме расположения войск под Петроградом не меняется, ну разве что крутобедрая дрянь Ирина все время идет то по одним то по другим рукам. Что касается войск, то Вс. Кочетов довольно старательно описал движения беляков Северной армии, объясняя каждое их продвижение зверствами, убийствами и нечеловеческим честолюбием всех по ту сторону рубежа. По эту нечеловеческое честолюбие тоже есть у Троцкого, Зиновьева и всех остальных "с вялым рукопожатием" и "бегающими глазками". К счастью в Петрограде есть Павел Благовидов - главный герой. Это у него брат-интеллигент с женой Ириной, это у него сопливая и правильная Санька. Судя по тому, что это Благовидов всё время возражает, осекает и ставит на место Троцкого с Зиновьевым, это какой-то крупный большевик. Когда он едет на фронт "посмотреть, что можно сделать", ему тут же "дают полк, а потом и бригаду". В общем, это сам Кочетов, каким он непременно был бы, если бы он родился вовремя и "поскакал бы с красными навстречу багровой луне".
Драматический перелом во всем произведении происходит один раз, а именно - наступающие белые начинают отступать. Но происходит это так - от гениального Ленина приходит телеграмма рабочим "Непременно остановите и обратите в бегство!". И тут естественно морячки, латыши, слесаря с матом, и девочки с соплями бегут в атаку, останавливают и обращают. А суровый и циничный полковник в штабе белых кричит, невзирая на присутствие крутобедрой Ирины страшные в своей русской-народной правдивости слова: "Прокакали! Простите меня мадам, но войну прокакали!".

Отдельные счеты у Кочетова с Куприным. Первую половину романа он подчеркивает, что этому интеллигенту теперь приходится таскать навоз для огорода. В итоге Куприн переходит на сторону белых, что с самого начала предчувствовал молодой чекист Осокин, которого после разговора с Куприным "просто трясло".

Роман кончается так же, как и начался на полуслове. Всё тот же Павел Благовидов, уже без брата, идет куда-то ради блага народного, и тетка Федора говорит сопливой Саньке ты уж его люби крепко. Видимо это такой поцелуй в диафрагму. Юденича разбили, исторические факты пересказаны, троцкисты заклеймлены. Чего ж тебе еще, читатель?

Пожалуй больше всего произведение напоминает современные телевизионные реконструкции исторических событий, где иногда, для сюжета, добавляется пара-тройка каких-то персонажей. Ну знаете "Исса Костоев поцеловал ребенка и пошел на работу, еще не зная, что ему поручат дело "Лесополоса".

Я бы сказал, что эту книжку нужно изучать следом за "Завещанием Шерлока Холмса" на курсе о том, что значит не уметь писать прозаические произведения. В данном случае Боб Гарсия и Вс.Кочетов будут выполнять роль Бима и Бома, один из которых стоит на ногах, а другой - на голове.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Когда-то ругал я "артиста Валентина" который умудрился наклеиться в метро рекламными наклейками над дверями. В наклейках было написано что он артист Валентин и под эгидой мэрии. Ни что он делает, ни зачем. артист больших и малых театров видимо,а фамилия слишком известна...

Это было самое начало рекламного кризиса после которого в вагонах метро появились пустые рамочки вперемешку с бесконечной вербицкой. Хорошо хоть не таблица умножения.

Но вот промчались годы героической борьбы с санкциями которые мы сами ввели. И вот я читаю такую же рекламную наклейку над дверьми. Это реклама книги! Боже,как давно это было! Девяносто пятый год и издательство Нева со своим сезоном новинок! Неужели мы выздоравлиыаем?

Читаю и поражаюсь.

В рекламируемую книгу вошли оказывается избранные письма автора к любимой в пору курсантской молодости. В этих письмах есть рассуждения о времени о стране... А также описание забавных и смешных случаев из курсантского быта
То есть если читатель устанет смеяться и перевернув страницу начнёт забавляться.

Но и это ещё не все. Автор решил рассказать немного о себе и перечислить те работы которые уже успел полюбить массовый читатель. Это несколько книг об успешном инвестировании. Одна поэма. И сборник размышлений о цивилизации "православный мир".

Вот,что называется,поработали над отечественной культурой. Теперь мужик понесет с базара не Блюхера,и не милорда глупого и даже не робски с санаевым. Он понесет с базара избранные места из переписки успешного православного инвестора.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Я не люблю, фатального исхода... Но есть вещи которые я не люблю даже меньше, чем фатальный исход. Их немало, и в их число входят такие разные понятия, например, как искусствоведение и социальные сети.

Я не знаю, почему, но сразу, как узнал о социальных сетях и блогах (в значении - сетевых дневниках) я стал испытывать к ним неосознанную неприязнь. Не раз и не два я ее честно преодолевал и из любопытства, по необходимости, а порой и по настойчивой просьбе, я открывал чей-нибудь блог, чью-нибудь френдленту... и как назло натыкался на что-нибудь, чего я об авторе знать бы совершенно не хотел.
Ну ладно еще, когда меня туда заманивали. Когда говорили: а зайди-ка и посмотри-ка, как мы тебя назвали желтым земляным. Это в конце концов можно считать обычным наездом в трусливой форме. Но как на грех и без этого я постоянно натыкался на то, как люди тупо шутят, уныло сквернословят, и собираются подвергнуться надругательству, если сессию не сдадут. Это они себя так шутливо подбадривали. А потом не сдавали сессию, и видеть их после этого я уже не мог.
Каждый раз я восклицал: куда катится мир! в наше время такого не было! проклятый интернет, ты дал ленивому человеку болтать о самом себе, не догадываясь, что это мало кому интересно!

Теперь - другая беда. Есть у меня на работе коллега, которого я глубоко уважаю. И он, кажется, меня тоже уважает. Но как-то превратно. Он знает, что я "имею отношение к театру" и поэтому то и дело задаривает меня старинными книгами с фотографиями. Книги он при этом именует "книжонками" и покупает их у алкашей возле метро за собственные деньги.
- Увидел вот эту книжонку, и подумал - ну Петя точно будет читать.... - говорит он и обрушивает мне на ладонь увесистый том с цифрой на корешке. Там действительно есть фотографии и рисунки, например - декорации к балету "Петрушка" тысяча девятьсот... Мне даже страшно представить, как он видит досуг людей "имеющих отношение к театру". Они видимо сидят в узких кельях, и листают пожелтевшие страницы. Им видимо мало, что их в Театральной Академии пять лет грузили информацией о том, с какого переулка на какой переезжал Мейерхольд.

Не читал. И не собираюсь. И псалмы я учить никогда не стану. И не потому, что память плохая.

В общем, вручил он мне сегодня очередную "книжонку", извинившись за то, что "там несколько картинок вырезаны". Это оказался "Шаляпин, первый том", куда вошли "литературные работы" великого певца. Я немножко удивился, что это за литературные работы, и почему нигде не видно пластинок с записями "вокальных работ" Куприна или Тимирязева.

И я прочитал несколько страничек.
И мне стало плохо.

Эти литературные работы оказались "Страницами моей жизни", то есть мемуарами великого человека. И в этих мемуарах я, открывая наугад прочел, как великий человек - два дня добивался от одной итальянки чтобы она перевела ему слово грешница. Как он хотел назвать одну американку скромной, а назвал беременной. И как он однажды крепко выпил....

И только тут в моей тупой башке загорелась красная лампочка. БЛОГ! ОСТОРОЖНО! БЛОГ!

В общем, не было хорошо в светлом прошлом. И ленивый человек (даже гениальный ленивый человек) имел прекрасные возможности для того, чтобы лениво порассказать всему свету о том, какой он, когда не творит, обычный. Другой вопрос, что для этого уж точно надо было сначала попасть во все тусовки и "засветиться", а не регистрировать по пять аккаунтов в день под разными псевдонимами. Но суть остается та же.

Знаете, какой тираж у этой "книжонки"? 150 тысяч! Куда там современным блогерам, которые тысячами друзей меряются! И главное - страшно подумать, предполагается, что такой уйме народа интересно, с кем и когда флиртовал великий бас?
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Натуралистами открыты
У паразитов паразиты.
И произвел переполох
Тот факт, что блохи есть у блох...

Есть такое, почти каждому известное интуитивно, понятие - рекурсия. В информатике это "ссылка на самого себя", "мертвый цикл", который блокирует работу, заставляя программу бегать по кругу. В более широком смысле это всякая ситуация, которая в результате воспроизводит самоё себя и следовательно не может быть завершена ведет к неопределенности. Простейший пример это два зеркала, отражающиеся друг в друге.

Я бы сказал, что в искусстве рекурсия это тревожный симптом. Всё бы было ничего в сериале "Крик", если бы в конце концов убийство не происходило в процессе съемок фильма о том, как это убийство происходило. Вопрос тут не в логике, убийцу всегда можно сделать другим человеком, вопрос в обоснованности. И вообще-то съемочная площадка не самое подходящее место для серийного убийства, а уж съемки фильма про убийство, более того про точно такое же убийство, это уже похоже на капустник, на с трудом придуманную головоломку, на гравюру Эсхера, где самый смак в том, что все ходят по разным стенам.

Примерно те же самые ощущения оставляют бесконечные романы про писателя, который сочиняет детектив, который с ним тут же и происходит. Оперетты про интриги в оперетте. И мюзиклы про тех, кто пишет мюзиклы. Во всём этом есть нечто ненадежное, как если сыщик идущий по следам преступника внезапно поворачивает и направляется к собственному дому, потому что волнуется за семью. Его можно понять, но какая, к дьяволу, от такого сыщика польза?

При этом, заметьте, можно снять прекрасный фильм про кордебалет, или мюзикл про сценаристку и музыканта. Можно даже "Восемь с половиной снять", про феллини, снимающего кино потому что Гвидо пытался снять кино конкретное, а Федерико снял абстрактное. Можно поставить водевиль "Беда от нежного сердца" про изнанку водевиля.
Но триллер про триллер... Драма про драматурга... Безруков в фильме "Безруков"...

И вот когда с этой рекурсией сталкиваешься в самых неожиданных жанрах, сразу начинает казаться, что жанр в кризисе.
Решив ознакомиться с ролевыми системами, отличными от D&D, я заинтересовался "Саважем" или, как говорят у нас "Дневником авантюриста". Это такая система правил ролевой настольной игры, которая отличается от бросания кубиков на пробив доспехов, и позиционируется, как истинно универсальная - мол с ее помощью можно разыграть не только поход в замок Черного Мага или битву с Ктулху, но и что угодно - от маленьких пони до историй из жизни инфузорий.

Сама по себе система у меня дикого восторга не вызвала. Но там есть две или три механики, которые здорово можно было бы использовать в ЗАКС. Это очень хорошо, просто душа радуется, что прогресс всё-таки не стоит на месте даже в мелочах. Не так часто обнаруживаешь, что в шахматы стало чуть интереснее играть.

Но вот что касается многообразия миров, ради которых САВАЖ и придумывался, тут как-то намного тревожнее. Ну допустим, там есть диковинные гибриды, вроде живых мертвецов на диком западе, и оборотней в Красной армии. Но в большинстве разработанных вселенных отчетливо проступает либо Толкиенщина, либо Лавкрафтщина, либо какой-нибудь Стартрек. Да, тут вроде бы есть детективы. Но это не совсем детективы, потому что универсальная система предполагает аналогию с заклинаниями, а это всё-таки не наручники и повестка в суд. Поэтому все эти мрачные, чернушные, вайтчепельные миры постоянно сводятся к тому, что на двух страницах написано что-то вроде главы из мистического триллера, а потом долго и нудно описывается, как "девочка ну совсем как из звонка" тянет руки к игроку через зеркало, и какие навыки при этом надо проверять бросая всё те же кубики. И складывается ощущение, что уговорить Кобиашвили гоняться за этой единственной и глубоко несчастнорй девочкой задача безнадежная по определению.

И впечатление это усугубляется, когда мы видим очередной кровавый ритуал (ничем не отличающийся от того, в который любит влипать Христолюбский на безлюдном острове) совершается почему-то "в торговом центре, на чемпионате по ролевым настольным играм". И чтобы разгадать тайну нужно теперь мотаться от столика ДнДэшников к столику Саватчиков, опрокидывая по пути "Ярость дракулы" а в каждом туалете торгового центра обнаруживая "кровавое месиво". Ах ты господи, какой прикол, пацаны! Как было бы интересно добавить локацию "Невский проспект" в Аркъхем. И вот мы уже обнаружили одержимого бесом Носителя Зла, ему под двадцать лет, у него продырявлены мочки ушей, и, если мы удачно бросим кубик, мы поймем, что он беседуя с нами представляет нас всех развешенных на крюках. И тут - нужно найти к нему ключик. "Поговорить о чем-то, что для него действительно важно"! И что же это, как вы думаете? С ним нужно поговорить о настольных играх!

Правда мороз по коже от такого триллера? Стоим мы как-то на "Маяке" с Мартюковым, а у Мартюкова вдруг клыки стали расти. А я, не будь дурак ему сразу: а ну-ка, кто играет Шерлока в сериале "Шерлок"? И адский огонь тут же погас в глубинах эскалатора.


_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Читаю, по служебной надобности, жизнеописания Ахматовой, написанные какими-то странными экзальтированными людьми лет через тридцать после ее смерти. Должно быть, это и есть литературоведы. Охватывает даже не злость, а отчаяние, как если бы наблюдал труд египетских рабов, воздвигающих пирамиды даже не из камня, а из торфа, или снега. Ни малейшего смысла, но труд огромный.
Что же родилась за роковая страсть в двадцатом веке составлять подробные, чуть ли ни поминутные жизнеописания? Ну ладно бы только Лениниана - попытка заменить Евангелие житием любимого вождя, тем более успешное, что был карт-бланш сочинять что попало, лишь бы посимпатичнее дедушка получился. Но морок расползся. С трудолюбивостью сплетниц на лавочке, эти люди записывают: 17 октября она сказала «Я не очень люблю Гумилёва», впрочем по другим источникам, это было 18го, и сказала она «Не очень я люблю Эн Гумилёва» разобраться в этом важном вопросе предстоит нашим потомкам. А в четыре года приехав на дачу, она сказала «Здесь повесят мемориальную доску». Каково! А в полгодика этот талантливый младенчик посетила Одессочку, и как сказал старичок Фрейд, это имеет огромное значеньице!
Вот скажите мне честно и откровенно, дорогие мои творческие знакомые, что подумал бы каждый из нас, если бы прочел, что
- 12 декабря 1982 года тогда еще маленькому Пете Некрасову дедушка привез оловянных солдатиков, и Петя воскликнул «А ведь они куда красивее пластмассовых!», а дедушка ответил «Потому что сделаны еще при царе!».
- 16 июня 1983 года Гоша Кобиашвили нашел на чердаке «Рассказы о Дзержинском» и прочитав их с удивлением понял, что не сочувствует советской власти
- 2 февраля 1990 года Ю. Мартюков впервые поставил на магнитофон А.Бугрова кассету ТДК с «Кошмаром на улице Вязов» и при этом сказал: «Предчувствую, что буду кинокритиком»
- пятого мая 2006 года, М.Ходаков, катаясь на роликовых коньках, был замечен из окна и позван на главную роль в «Билете до планеты Земля» и воскликнул при этом «Хоть бы предупредили!».
Я бы подумал следующее. Кто-то из перечисленных лиц стал известным, модным человеком, на его жизнеописания появился спрос. Через третьи руки, через отдаленных знакомых удалось собрать несколько анекдотов, историй, рассказанных фигурантами дела, или их родственниками. В зависимости от эпохи эти истории могут быть в письмах, имейлах, дневниках, эсэмэсках, или изустных рассказах. К этим анекдотам подобраны даты, если нашлась программка спектакля – точные, если не нашлась, приблизительные с точностью до двух-трех лет. К этим анекдотам придуманы реплики, отражающие не столько личность фигуранта, сколько личности всех тех, через кого эти анекдоты до нас дошли.
Никакого достоверного вывода о творческом пути перечисленных лиц, эти анекдоты, даже основанные на реальных фактах, сделать не позволят. Потому что не охватывают и не охватят даже в стократном количестве сколько-нибудь значимой части творческой работы и вообще личностного роста, большая часть которых не документируется, не проговаривается и в анекдоты не превращается.
Это даже не святое писание. Это типичное святое предание. Даже если предположить, что все даты в нем точны, а все реплики воспроизведены верно, оно создает вовсе не образ творческого деятеля, а некий условный персонаж, которому, если охота, можно поклоняться или влюбляться в него. Не Владимира Ильича Ульянова, а дедушку Ленина.
Кто из нас самих вспомнит точное время и точные ощущения момента, когда впервые увидел море? Да еще и расскажет, какое это оказало на него влияние? Дату первого свидания – может и вспомним, хоть и с трудом. А дату первой встречи? А оценку на уроке? А количество ступенек на лестнице, Ватсон? Нет, вы можете, Ватсон, сейчас пойти и пересчитать ступеньки. Но что вы скажете, Ватсон, если какой-нибудь Ватсоновед пересчитает их за вас и начнет рассказывать (вам же) о том, как это сказалосьлось на вашей судьбе и характере?
Я еще могу понять человека настолько самолюбивого, или настолько подвисшего в социальных сетях, что он ведет дневник в стиле «сегодня я покушала вкусненького мяска, а вчера я четыре часочка рассказывала по телефону Вавочке про Кокочку, вот такая я сложная неоднозначная натура». Но как назвать человека, который пытается вести такой блог за другого человека, сто лет спустя, додумывая всё чего не хватило, от себя и хорошо понимая, что ничего по-настоящему про человека этого не знает и не узнает?
Литературоведом? Евангелистом? Бездельником? Гуманитарием?
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Предсказание Дмитрия Костенникова сбывается. В далеких и прекрасных девяностых, прослышав про съемки фильма по "Мортал Комбат" ("Мёртвый комбат", сами понимаете) он мрачно заметил:
- Нас ждет трилогия по "Тетрису".
И точно. Какой-то режиссерище эпохи киномарвелов и киносумерек объявляет, что зрителей ждёт его экранизация по "Тетрису", причем "зритель может рассчитывать на полноценную трилогию".

Ну с Тетрисом более или менее понятно. Они так убились на прошлом проекте "Пиксели", просто объясняя, с какой стати живой актер должен повстречаться в трехмерном пространстве с Пакменом, что видимо никакого "по игре" тут не будет, не будет и "по мотивам", это будет совершенно сторонняя клоунада со все тем же Дуэйном "Скалой", который думает, что если вытаращил глаза, то уже лучше актер, чем Халк Хоган.

Гораздо интереснее, как они понимают слова "полноценная трилогия". Я бы сказал, что если трилогия планируется заранее, она уже глубоко неполноценная.

Какие есть типы трилогий и вообще "-логий". Обратимся к великим примерам.

"Дети капитана Гранта", "80 тысяч километров под водой" и "Таинственный остров" это безусловно трилогия. Все три книги совершенно про разное, происходят в разное время, в разном месте, общие герои встречаются на трёх- четырех страницах. И тем не менее это полноценая трилогия, поскольку идея каждой книги, самоценная сама по себе, но вместе они образуют и утрверждают общую мысль, поднимающуюся до глобального обобщения.

"Обитаемый остров", "Жук в Муравейнике", "Волны гасят ветер" - трилогия, объединенная двумы-тремя сквозными героями. Но даже эти два-три героя от книги к книги становятся вообще другими людьми, настолько же другими, как каждай новая шапка Пера Гюнта. И хотя тема прогрессорства вполне единая для трех книг, в каждой, мы относимся к прогрессорам по разному. Сначала - очень хорошо. Потом - очень плохо. А потом - ещё совсем иначе. Если бы авторы с самого начала учитывали, что "Волны гасят ветер", "Обитаемый остров" писать было бы незачем - приключения молодого максима вызывали бы только раздражение и тоску.

"Три мушкетера", "20 лет спустя", "Виконт де Бражелон". Думаю никто не усомнится, что никакой трилогии сначала Дюма писать не собирался. И только убедившись, что героям есть что сказать читателю, заставил их постареть и не только поменяться, но и изменить самим себе. Получилось другое произведение - вообще про другое, как верно заметил Сарнов, не надевающее, а сдирающее с героев плащи и шпаги, и убогостью Мазарини намекающее, что Ришелье был не так плох. И снова читатель сказал, "да" и автор снова вернул героев, но изменить их принципиально уже не очень смог. Мы ему благодарны, но "Виконта" не перечитываем, как двадцать лет, не так ли?

Точно так же делались и "Неуловимые", когда за время между фильмами герой (вместе с актером) успевал эмигрировать и оттого героически помереть. И когда к третьей части мы начинаем ловить себя на сочувствии убитому Бурнашу и садисту Овечкину, это и есть полноценная трилогия.

Двухтомный "Граф граф Монте-Кристо" это не дилогия. Это просто длинный и прекрасный роман, который так интересно читать, что читатель одну книжку поставит на полку, другую снимет. И хотя герои там тоже стареют, меняют социальный статус, изменяют себе - это никакая не дилогия. Но Фёдор Бондарчук сделал бы из этого септологию, и таскал бы зрителей каждый год смотреть, как Данглар дерется с Альбером на руинах Колизея.

"Рассказы из одного кармана" и "Из другого кармана" это тоже ни фига не дилогия. Это два сборника рассказов, каждый из которых самоценен, потому что писался по вдохновению, а не по тоскливой необходимости, чтобы "засветившийся герой, круто и неожиданно проявился ближе к концу третьей части". Но Александр Цекало именно что снабдил бы их сквозным сюжетом о том, как чешские полицейские постепенно приходили к мысли о необходимости сотрудничества со Следственным Комитетом РФ.

И "Знак четырех" с "Собакой Баскеривлей" - совершенно никакая не дилогия, хотя вроде бы про одних людей, и занимаются они одним делом, и преступления расследуют разные. Это просто две серии одного сериала, причем каждая из них закончена отнюдь не тем, что герой вытирая меч о рукав идет, и думает, почему фильм называется "Убить Мориарти", а я его еще не убила, ах да, нас ждет вторая серия... Между тем Тарантино именно так и понимает дилогию, а упомянутый вначале Тетрисодел так ее и задумывает. "Там появится несколько новых злодеев и будет сказано про экологию" - следуйте этому рецепту и за неплохим фильмом про Бэтмэна вы снимите невразумительный фильм про Бетмена, Пингвина, Кошку, Ядовитую Плющиху и Замороженного Шварценеггера. И будете считать, что "посмотрели на Бэтмена с другой стороны".

А какая-нибудь Ренаточка вообще поступит просто, она снимется в каждом из фильмов и к названию приделает указание, что она там снимается. Она думает, что так получится не дилогия даже, а целая эпопея. Какое счастье, что Пушкин работал иначе, а то читали бы мы сейчас "Сукин сын. Капитанская дочка" и "Сукин сын. Арап Петра Великого".

Ребята... Трилогия это как золотая свадьба... Бессмысленно начинать ее праздновать, пока еще фата не купилена...
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[Эрик М. Кауфман]

Сколько тысяч?!?!
_________________
Конечно, я — засасывающая черная дыра хаоса... Но все-таки... я довольно классный!
(с) Хэнк Моуди

Если не встанешь на какую-либо сторону, то становишься врагом для всех.
(с) Раде Шербеджия

[НекрЫсь]

У тебя неверная формулировка вопроса. Не "сколько тысяч?", а "сколько тысяч чего?". Километров. Или вёрст
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[Эрик М. Кауфман]

У меня формулировка верная — поскольку я читал именно "20 тысяч лье под водой".
_________________
Конечно, я — засасывающая черная дыра хаоса... Но все-таки... я довольно классный!
(с) Хэнк Моуди

Если не встанешь на какую-либо сторону, то становишься врагом для всех.
(с) Раде Шербеджия

[НекрЫсь]

Было очень забавно следить по выпускам "Знаменитых капитанов", как в зависимости от градуса официального патриотизма пятидесятых годов капитан Немо постоянно менял систему отсчета пройденного пути, начав с "лье", он переходил на "вёрсты", потом на километры, потом возвращался к "льё" (с правильным произношением, но в итоге в книжках, изданных в 1979 и 1980 годах, так и остался с 80000 километрами.

И это было еще нечего, по сравнению с тем, что капитаны постоянно редактировали собственные песни и геополитические пристрастия, прямо на глазах строчки:%
Шелестят кафтаны, чей-то меч звенит
превращалась (зачем советским детям чей-то меч?) во
Встречи час желанный сумерками скрыт
а
Допивайте чашу в честь далеких стран
трансформировалась (что это еще за чаша?) в
Синим флагом машет утренний туман

Ну тут, положим, перемены шли не в во вред. Но когда выяснилось, что симпатии к союзникам - американцам, англичанам и французам, естественные в передаче выпущенной в декабре 19465 года, это неправильные симпатии, а в клуб по недосмотру набраны чуть ли не сплошь представители этих противных национальностей, и нет ни одного по настоящему русского, да что там - русскоговорящего капитана. Жертвой пал Гатеррас, его просто выгнали из клуба, а вместо него пришел суровый антиглобалист Капитан Корвета Коршун из рассказов Станюковича, который постоянно рассказывал, как в очередной раз отправил на виселицу виновного во всех преступлениях на море абстрактного американца Хедли Чейза. Гулливер, Тартарен, Дик Сенд места в клубе сохранили, предоставив свидетельства о прогрессивных взглядах и дружбе с неграми. А капитан Немо был вне конкуренции - он индус, он и стал с тех пор явным лидером, причем про мизантропию его уже никто не вспоминал.

И хотя книжки, со временем снова стали выходить под заглавием "Двадцать тысяч лье", слушателей клуба до сих пор можно опознать по этим километрам.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Был такой Роман Трахтенберг. Он работал ди-джеем, насколько я помню, в том клубе Хали-Гали, мимо которого я обычно шел ночью, поиграв в шахматы с Грибником. У него (у Трахтенберга) была по радио передача, где предлагалось звонить, и рассказывать анекдоты, и если Трахтенберг не знает анекдота, слушателю полагался приз, но его практически никто не получал. Это была такая игра во всезнание специалиста в узком вопросе. И когда я про эту игру слышал, мне как-то становилось не по себе, ведь как если циркач ходит по арене и предлагает швырять в себя гантелями. Кто-нибудь да попадёт.
Не скажу, что любил Трахтенберга, но сейчас его не хватает, как не хватает многих странных, но свободных душой людей из девяностых. Конечно, многие из них, доживи до сегодня, свободными бы не были, и всё же.

А игры во всезнание мне с тех пор кажутся средством, пригодным разве что для первого занятия режиссера с творческой группой. В смысле, эти игры не должны затягиваться. Да, мы очень нуждаемся в духовных лидерах, которые читали все книжки, которые нам придут в голову, смотрели все кино, и слушали все песенки из журнала "Колобок". Но мы совсем не нуждаемся, чтобы нас встряхивало от ужаса, когда во время духовного просветления оказывается, что

[НекрЫсь]

Все мы наверное ловили себя на том, что наш компьютер за нами следит. Вроде только подумал о том, что начинается сезон сенной лихорадки, а он уже предлагает тебе купить антигистаминные таблетки. Вроде только пару раз спросил его об альпинистских шнурах, и он уже предлагает тебе поехать в Гималаи и покорить там всё. Гугл прекрасен, но информацию собирает, и остается надеяться только, что это честный комивояжёр, а не хитрый соглядатай.

Техника умеет понимать слова "привет Гугл". Техника пожалуй может читать мысли, как Холмс читал мысли Ватсона. Но чтобы эмоции, чувства, переживания считывал и высказывал за тебя...

В богемной тусовке, как известно, все друг другу говорят приятные вещи, и все при этом жалуются, что их не любят, гнобят, затравили. Мне в этом отношении намного легче - когда я оказываюсь среди более чем трёх киношников, театралов, композиторов, художников, меня начинает трясти, если их, не дай бог десять, меня трясёт от ярости с такой силой, что никакие приятные слова мне говорить уже нет смысла, и так все видят, что я окружающими сильно и надолго недоволен.

Это, очевидно врожденно-аллергическое свойство, много от чего меня уберегает и вместе с тем приводит к забавным казусам.

Пару дней назад я попал на сбор драматургов, одной из их профессиональных организаций. Зачем я туда пошёл, резонно спросите вы меня. Ну уж точно не в качестве драматурга. Дело было в Публичке на Московском, и меня попросили отнести в зал стопку книг. Стопка была тяжелая, и когда я ее донёс, оказалось, что вход в конференц-зал один, и около него происходит нечто страшное. Драматурги-мужчины (а это худощавые седые бородачи с резким и недружелюбным выражением лица) заполонили проходы, стоя в живописных, но неприступных позах. Драматурги-женщины (а это пожилые тётеньки с завивкой, и лицом игривой учительницы физики) пробирались между драматургами-мужчинами, расталкивая их плечами, как в автобусах. Слышалось: "заняли тут все проходы", "мужчина, уйдите куда-нибудь, мне же не видно из за вас", "никуда я вас не пущу, раньше надо было приходить" и "я вашего мнения не спрашивал, сидите молча".
Ни одного ругательства не прозвучало. Всё-таки в зал набивались инженеры человеческих душ.
А на сцене играл тем временем струнный квартет, и под эту божественную музыку менялись на экране фотографии присутствующих в зале драматургов и их фамилии. Их было много. Их было просто очень много. И ни одной фамилии я не знал, и ни одна не вызывала ассоцииации ни с одной пьесой. Я чувствовал себя невеждой, серым валенком и гимназистом в варьете.
Наконец, все сели и похлопали струнному квартету, объявив, что все музыканты до одного - сыновья одной из женщин-драматургов. Я понял, что выйти просто так мне не удастся, тем более, что я пока не обнаружил человека, которому принёс книги. Видеть происходящее на сцене мне мешала колонна, но к счастью в полированной стене зала сцена отражалась. Туда я и смотрел, вызывая яростное неодобрение соседей, которым тоже мешала колонна, но больше всего их раздражал безумец, уставившийся в стенку.
Драматурги, отобранные по непонятному мне принципу стали выходить на сцену и что-то читать. Среди них были славные люди - те, которые читали не пьесы. Например один драматург кукольного театра, выглядящий как очень старый дедушка, вышел и с изящным блеском прочел несколько отличных детских стихов и лимериков, в числе которых следующее
Молодой депутат из Тамбова
Знал такое волшебное слово,
От которого власть
Разучилась бы красть,
Но стеснялся сказать это слово.
Но таких людей, чье выступление было ясным, симпатичным и вполне тянуло на цель - "коллеги дружески беседуют" - было человека три. Большая часть драматургов начинала зачитывать отрывки из своих произведений, причем я даже не знаю, что было страшнее, когда пожилая тётенька читает фривольную комедию о том, как девушка раздевает приехавшего к ней на мерседесе амура, или когда пожилой дяденька выбегает из зала рыча и матерясь, потому что он услышал со сцены имя любовницы Максима Горького, а она была известная распутница и интриганка. После этого инцидента в зале повисла короткая тишина...

И тут у меня в кармане включился мой верный телефон. Моим знакомым должно быть известно, что мой телефон обладает привычкой раз в день звонить от моего имени по случайному номеру. Однажды, как я уже рассказывал, мой телефон включился в маршрутке и самостоятельно поставил на место зарвавшегося водителя. В общем телефон ведёт себя, как истеричная, своевольная, но всё-таки секретарша, которая всё пытается вмешаться в процесс и - на своём уровне понимания мира - выправить ситуацию.

На этот раз секретарша превзошла самоё себя. Телефон никому не стал звонить, а включил приложение "Старое радио", которое запускает случайную аудиозапись с очень хорошего сайта, который я вам, уважаемые форумцы, неоднократно хвалил. Там есть из чего выбрать - архив под двадцать тысяч файлов.

И вот представьте, как посреди драматургического сборища внезапно раздается (из моего кармана) четкий и хорошо поставленный (и при этом женский) голос ведущей всесоюзного радио СССР:

- А теперь... Послушайте рассказ Антона Павловича Чехова "Душечка"!

Думаю, что даже если бы я потратил целые годы, чтобы выразить свои эмоции по отношению к почтенному собранию, я и тогда не смог бы так сконцентрировать их в одной, вроде бы вежливой, скорее даже участливой фразе. А вот мой верный телефон смог. Вроде как: ну хорошо, господа, мы вас послушали, а теперь было бы не лишне...

Драматурги ещё искали глазами дерзкую секретаршу, посмевшую учить их примерами из классики, а я уже был далеко от конференц-зала.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum